В меру возраста Христова
Сегодня я поделюсь с Вами, дорогие братья и сёстры, некоторыми размышлениями. Думаю, что к ним можно отнести следующие слова Писания:
«Ещё сказал: чему уподоблю Царствие Божие? Оно подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло всё.» (Лук. 13, 20-21). Это слова Христа.
Далее ап. Павел говорит: «доколе все придём в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» (Ефесянам 4,13). Также: «Вы опять нуждаетесь в молоке, [а] не в твёрдой пище. Понятно, что всякий молоком питаемый не опытен в истине, он ведь младенец. А твердая пища, она — для зрелых, для тех, в ком опытом развита способность отличать доброе от злого.» (Евр. 5, 12-14).
Мои размышления были навеяны осознанием того, что наше отношение к Церкви и к вере постоянно меняется, оно динамичное, то есть не статичное. В мире всё изменчиво. И, наверное, вполне нормальным является то, что наше мировоззрение, наши чувств, и даже наша вера нестабильны, изменчивы. Здесь я имею в виду допустимую изменчивость, а вовсе не то, что однажды мы можем перестать верить в Бога, или потереть веру в Него. Хотя теоретически, к сожалению, такое возможно. Но лично я думаю, что, если кто однажды, как говорят, «проснулся» к вере и стал верующим от всего сердца, тот никогда уже не станет атеистом. Наша вера может ослабеть, может стать менее горячей, менее дерзновенной, может приглушаться грехами, но не может изгладиться насовсем, ибо вера — это то, что проходит, как сказал тот же ап. Павел: «до разделения души и духа, составов и мозгов» (Евр. 4, 12).
Итак, сегодня я хотел бы сказать о том, что рост нашей веры очень напоминает наше биологическое и социальное созревание. Пример:
Детство
Вот в семье рождается младенец. Как он ведёт в себя в детстве? Что он ощущает? Возьмём среднестатистическую нормальную, полноценную семью. В ней ребёнок ощущает любовь родителей, тепло семейного чага, радость жизни. Всё для него дома – родное и близкое, всё исполнено любви. Он всё принимает на веру, ни к чему не относится критически, всё воспринимает просто так, как оно существует.
В некотором роде это можно сравнить с началом пути нашей веры, назвав наше духовное рождение счастливым детством в вере. Как только мы начинаем серьёзно и глубоко верить (неважно в каком возрасте, хоть в юношеском, хоть во взрослом), мы ведём себя как новорожденные младенцы во Христе. Мы открываем для себя Евангелие, Церковь, любовь Небесного Отца. Всё в христианстве и православии нас радует, всему мы, как говорит апостол, «имем веру», ни к чему особенно критически не относимся. Мы как малые и беззлобные младенцы.
Подростковый возраст
Но ребёнок растёт, становится подросткои. Подросток – это всё такой же полуребёнок. Он также открыт и прост. Но он уже начинает размышлять. Он может на что-то обидеться, он уже понимает, что мир многогранен, что он не так уж и прост, что он соткан из хорошего и плохого, из белого и чёрного. Мы знаем, что это очень ранимый возраст просто потому, что многое ещё подростком принимается на веру, и зло иногда может шокировать и ранить очень глубоко.
В нашем духовном росте также присутствует этот этап жизни. Мы понемногу начинаем замечать, что не всё в храме благодатно. В этот момент у нас, как говорят, спадают розовые очки. Мы видим, что и в среде верующих, да и в самой Церкви имеет место человеческое несовершенство. Хорошо, если это несовершенство нас не сильно ранит, или если рядом с нами находится некто духовно уже взрослый и совершенный, кто может поддержать нас и сказать, что зло ограничено, что оно хотя и может нанести болезненный урон, но всё же оно не всесильно и не абсолютно, что добро всегда в конечном счёте побеждает.
Юношество
Человек взрослеет и становится юношей. Юноша зачастую покидает отчий дом и начинает жить самостоятельно. Этому периоду жизни свойственен некий юношеский максимализм и критицизм. С одной стороны, тело и душа полны жизненной энергии, жизнь кажется длинною в вечность, она заманчива и загадочна и ей не видно края. Сил столько, что чувствуешь – горы можешь свернуть. Временем не дорожишь, его ещё много перед тобой. Но, с другой стороны, знаний и опыта пропорционально мало. В голове царит юношеский максимализм и простота суждений. Сил много, да навыков мало. К этому возрасту можно приложить поговорку: «Если бы юность умела, да старость могла». К этому возрасту также стоит добавить зреющий ум и острый взгляд, замечающий всё происходящее. Как результат – усиленный критицизм. Молодой человек остро чествует и видит несовершенство, зло, слабость людей. Начинает справедливо всё это критиковать. И прежде всего кого? Старших и тех взрослых, кто рядом с ним: то есть, в первую очередь, своих родителей. Часто возникают ссоры, разрывы, дети покидают свои родительские гнёзда.
В духовной жизни также имеет место этот этап. Переходя в духовное юношество, мы начинаем видеть и замечать в Церкви несовершенство. И мы становимся с этим в корне несогласны. Мы хотим или исправить такое положение вещей, или, по крайней мере выразить своё недовольство. Часто мы даём советы как всё лучше сделать, как всё поправить, не ведая того, что сами то не имеем ни духовного знания, ни духовного опыта. Как пример: часто люди только пришедшие в Церковь, дают банальные советы, на подобие «взять и сразу всех полюбить», не понимая, что у людей на это просто нет ни духовных сил, ни возможностей. Часто на этом этапе духовной жизни мы судим вкось и вкривь, исправляя при этом всех по своей «светской», недуховной мерке, и судя всех со своей колокольни, даже если при этом наши замечания сплошь и рядом состоят из одних цитат Священного Писания и святых отцов. Так вот, на этом этапе юношеского критицизма часто имеют место разрывы с Церковью. Люди покидают храмы под предлогом того, что там много человеческого несовершенства и несправедливости.
Помню, что относительно критики в Церкви мне однажды пришло в голову одно символическое сравнение. Вот мы ходим в Церковь, где всё свято и чисто и удивляемся её духовной чистотой и просто красотой. И вдруг начинаем замечаем то, чего раньше не видели, что в храме на подоконнике или батареях скапливается грязь и пыль. Человек исполненный критики негодует: как это так, это невозможно, в храме, в святом месте – грязь! И начинает критиковать, то ли сам храм, то ли святость Церкви, то ли её служителей. А человек по-христиански смиренный и спокойный, тихо возьмёт ветошь, и протрёт эту грязь, никого, не осуждая и не критикуя, понимая при этом, что пыль она ведь везде пыль, даже и в святом храме.
Что интересно, даже духовенство, то есть священники и диаконы, а порой и епископы, ибо все мы люди, также подвержены этому этапу духовного юношества. Иногда такие представители духовенства уходят в духовное диссидентство, в раскол, в острую критику официальной церкви, епископата и патриарха. Порой это преподносится как борьба за чистоту веры, как геройство, несоглашательство и даже исповедничество. Но на самом деле это может быть банальным пребыванием в юношестве, в незрелости. В жизни встречаются иногда вот такие «вечные юноши», которые испытав однажды на себе в юном возрасте сильное влияние какой-нибудь субкультуры, до конца жизни так и ходят в джинсах, в кожаных куртках, носят особую стрижку, слушают один только рок, имеют специфический словарный запас, дикий и неконтролируемый смех и тому подобное. Как говорит поговорка: «Маленькая собачка – до смерти щенок». Такие люди как бы застревают в молодости и не взрослеют, или взрослеют очень медленно и нехотя.
Взрослая жизнь
Но вот приходит взросление. На людей взваливается вся тяжесть жизни и ответственность не только за себя, но и за других. Приходит осознание, что жизнь очень и очень трудная. Что то, что, казалось бы, полагается человеку по праву: продукты питания, работа, деньги и место для проживания, даже семья, счастье и просто хорошие человеческие отношения, всё это добывается с большим-большим трудом. Всё это не даётся даром. К тому же окружающий нас мир зол, и нам буквально приходиться отвоёвывать у него этот наш уголок жизни. К этому присоединяется осознание, что и сами то мы далеки от совершенства. Что внутри нас самих имеется очень и очень много того, над чем нужно духовно работать. И что на самом деле большая часть наших проблем исходит от нас самих, нежели от внешних обстоятельств. Мы всё продолжаем наступать на те же самые швабры, которые нас всё так же больно ранят и бьют. Как в том юмористическом рисунке, когда мужчина смотрит на себя в зеркало и говорит сам себе: «Слушай ты, нехороший человек, хватит, прекращай, от тебя у меня одни проблемы». В этом уже серьёзном возрасте мы нуждаемся во взрослом совете, мы нуждаемся в разговоре. Поэтому часто уже слетают на нет какие-то возрастные разделения на «своих и чужих», мы прислушиваемся ко взрослым, мы уже очень далеки от критицизма, понимая, что быть «хорошим и совершенным» трудно, что мы «сами то с усами.» Часто в бытовой жизни взрослые дети обращаются за помощью к своим родителям. Часто в таком возрасте родители и дети уже находятся в одной возрастной шкале. И часто наши родители становятся для нас лучшими друзьями, которые никогда нас не предадут и всегда нас поймут.
В духовной жизни происходит примерно то же самое. Приходит понимание той мудрости, которая содержится в сокровищнице православия. Мы поминаем, что всё то, что учреждено и установлено в Церкви, существует не просто так, что все церковные правила исполнены духовной мудрости и жизненного опыта. Мы понимаем, что лучше помолиться утром и вечером, чем оставлять молитвенное правило совсем, иначе день пройдёт в полной суете и забвении Бога. Мы понимаем, что лучше держать посты, чем есть в посты мясо и сало, которых так иногда хочется покушать. Но постоянно нарушая пост мы сильно рискуем к зрелому возрасту заработать себе или ожирение, или закупорку вен холестерином. Мы также понимаем, что лучше ходить на церковную службу, чем оставаться в воскресный день дома, поскольку в храме присутствует такая благодать, которую не сыщешь нигде. И многое-многое другое тому подобное. Мы вновь приоткрываем для себя мудрость Евангелия. Мы взрослеем. Церковь, духовенство, духовная литература и духовная жизнь становятся нашими лучшими друзьями.
Старчество
И вот наступает старчество. Уже не так бьётся внутри нас энергия жизни, дни становятся длинными и скучными, ночи одинокими, в жизнь входит спокойствие, страсти не борют нас уже просто потому, что они отмерли. Мы вновь возвращаемся в детство. Вновь мы беззаветно и открыто верим только в добро. Мы понимаем, что добро бесконечно совершеннее зла, и что зла, по сути, и не существует. Духовно мы вновь в отчем дому, мы вновь абсолютно и полностью, без никаких вопросов доверяем Богу и всему духовному. Мы осознаём, что высшей и лучшей участи для человека, чем мудрость Божия и Его заповеди нам людям здесь на земле и там на небе не дано.
Это мера возраста Христова.
В конце небольшое замечание: не всегда и не обязательно этапы духовного и биологического взросления взаимосвязаны. Бывает очень часто, что духовно человек развивается намного быстрее, чем протекает его биологический рост, и достигает святости не обязательно к старости, а намного ранее. Бывает также наоборот, первые шаги духовного детства и юношества мы совершаем в зрелом возрасте.
Также вовсе не стоит обобщать, и говорить, что только взрослая духовная жизнь – это хорошо. Любой духовный возраст во Христе сам по себе хорош, ибо он уже «во Христе». Лучше быть младенцем во Христе, чем атеистом, лучше иметь духовный юношеский максимализм, чем быть далёким от Церкви и блуждать непонятно где. К тому же, только Богу одному известно, когда Господь призовёт нас к Себе, и сколько кому отмерено в этой жизни. Поэтому святость достижима на всех этапах нашей духовной и биологической жизни, чему пример благоразумный разбойник, сразу же вошедший в Рай со Христом.
Да и критика не всегда плоха и порой бывает полезна. Только критиковать нужно не со зла, а только будучи исполненным христианской любови к человеку.
Аминь.